Рост солнечной энергетики Центральной Азии стал возможен благодаря поддержке банков развития. После серии конкурсных аукционов были введены в эксплуатацию и находятся в стадии разработки фотоэлектрические проекты в Узбекистане и Казахстане. В Казахстане растет корпоративный интерес к распределенной, малой возобновляемой энергетике, однако, для дальнейшего освоения этого рынка, как считают специалисты, необходимо введение дополнительных стимулов.
Сегодня рынок солнечной энергетики в Центральной Азии находится на подъеме, причем Казахстан является региональным лидером, а Узбекистан старается не отставать. Согласно новому отчету REN21 о состоянии возобновляемых источников энергии ЕЭК ООН, с 2017 по 2021 год Казахстан установил 2,7 ГВт солнечных мощностей, а в 2021 году добавил более 1 ГВт солнечной энергии, в результате чего он стал одной из 30 стран с крупнейшими инвестициями в возобновляемую энергию.
Первая в Узбекистане фотоэлектрическая станция коммунального масштаба мощностью 100 МВт была введена в эксплуатацию государственной компанией Masdar из ОАЭ в Навоийской области в 2021 году. В июне 2022 года французская компания Total Eren ввела в эксплуатацию вторую солнечную электростанцию мощностью 131 МВт в Самаркандской области.
Эти события были бы невозможны без благоприятных для инвестиций экономических условий, которые предпринимают обе страны для поддержки развития возобновляемой энергетики. К ним относятся конкурентные аукционы на солнечные и ветряные мощности в обеих странах.
В Узбекистане аукционы привлекли ведущих разработчиков возобновляемых источников энергии и позволили добиться одних из самых низких тарифов на международном уровне, как для ветряных, так и для солнечных электростанций, включая 0,0257 долл. США/кВтч на тендере по ветроэнергетике мощностью 100 МВт, проведенном при поддержке ЕБРР в прошлом году. В Казахстане система аукционов заменила льготные тарифы в 2018 году и уже выставила на торги около 1,3 ГВт новых возобновляемых мощностей. Тарифы также демонстрируют устойчивое снижение: средневзвешенный тариф на солнечную энергию в 2021 году снизился примерно на 63%, а на ветряную - на 38% по сравнению с льготными тарифами.
Расширение солнечной энергетики в регионе в значительной степени стимулируется проектами коммунального масштаба, поддерживаемыми международными финансовыми институтами, в первую очередь ЕБРР. В Казахстане этот банк является крупнейшим инвестором в возобновляемую энергетику. Например, к концу 2021 года банк профинансировал строительство и эксплуатацию 12 фотоэлектрических проектов с общим объемом финансирования ЕБРР в 328 млн. евро (318,5 млн. долларов), согласно страновой стратегии банка.
Разные пути.
Движущими силами развития возобновляемой энергетики в обеих странах являются безопасность и диверсификация. Обе страны обладают значительными запасами газа и нефти и в значительной степени зависят от производства электроэнергии на ископаемом топливе. По данным МЭА, ожидается, что к 2030 году потребление электроэнергии в Узбекистане удвоится, и внутренняя добыча природного газа не сможет покрыть растущий спрос. В Казахстане дополнительным фактором является загрязнение воздуха угольной генерацией, которая составляет 70% энергобаланса.
Несмотря на похожие цели, страны пошли разными путями для привлечения инвестиций в возобновляемую энергетику. В Казахстане на разработку нормативно-правовой базы ушли годы. С момента принятия первого закона о возобновляемых источниках энергии прошло около шести-семи лет, прежде чем появились первые серьезные проекты в области возобновляемых источников энергии. В 2019 году Казахстан достиг целевого показателя на 2020 год в 3% по производству электроэнергии из возобновляемых источников и повысил целевой показатель на 2030 год до 15%.
Узбекистану нужно было быстро решить вопросы энергоснабжения, и страны не было времени на разработку нормативно-правовой базы. Специальные аукционы под эгидой правительства, МФК и министерства энергетики были доступны только для крупных инвесторов, что было быстрее, но без системного подхода.
В 2019 году Узбекистан объявил о планах по установке 8 ГВт возобновляемых источников энергии к 2030 году с целью достижения 25% доли в производстве электроэнергии к 2030 году. Два года спустя цель была повышена до 12 ГВт, включая 7 ГВт солнечной и 5 ГВт ветряной энергии. С того времени несколько проектов были выставлены на аукцион, а некоторые были разработаны на основе двусторонних контрактов. Победив на первом солнечном аукционе, в 2019 году Masdar из ОАЭ выиграла тендер на проект мощностью 457 МВт в Сурхандарьинской области. Затем эта компания выиграла два фотоэлектрических проекта в Джизакской и Самаркандской областях, общей мощностью 400 МВт.
Последний солнечный проект мощностью 131 МВт, введенный в эксплуатацию компанией Total Eren в 2022 году, был первоначально запущен в 2018 году во время визита президента Узбекистана Шавката Мирзиёева во Францию.
Проблемы переходного периода.
В связи с увеличением доли возобновляемых источников энергии основной проблемой, с которой сталкиваются все заинтересованные стороны, является обеспечение интеграции прерывистых возобновляемых источников энергии. Это требует многодисциплинарного подхода, который включает модернизацию сетей, внедрение цифровых решений, хранение энергии и, в отдельных случаях, введение новых балансирующих газовых мощностей и региональное объединение. Поэтому ЕБРР финансирует два инвестиционных проекта по укреплению энергосистемы на северо-западе Узбекистана, а Казахстанская компания по управлению электрическими сетями (KEGOC) является давним партнером и получателем финансирования банка.
Дальнейшее внедрение возобновляемых источников энергии требует мощной гибкой генерации, которой в Казахстане в настоящее время не хватает. Поэтому в июле 2022 года были организованы два аукциона - на 925 МВт и 240 МВт парогазовых установок, которые будут построены с целью балансировки возобновляемых источников энергии в энергосистеме, и планируется проведение еще двух аукционов.
Многие международные инвесторы «присматриваются» к быстро развивающимся рынкам солнечной энергетики в Центральной Азии. В Казахстане европейским компаниям приходится жестко конкурировать с китайскими инвесторами. Инвесторы из Китая практикуют чрезвычайно агрессивное ценообразование, чтобы обеспечить инфраструктуру и доступ к сетям в секторе ветряной и солнечной энергетики.
Китайские компании выигрывают в Центральной Азии в основном благодаря низкой стоимости своего оборудования. Например, для проекта мощностью 100 МВт стоимость оборудования из Китая составляет от 50 до 60 миллионов долларов, а из Европы - от 70 до 80 миллионов долларов. Еще одно преимущество - география. Стоимость транспортировки крупногабаритных грузов составляет около 15% от стоимости проекта 100 МВт, а разница достигает 20-30 млн. долларов. Но при этом, европейские компании широко представлены с точки зрения технологий и ноу-хау, включая ключевые технические решения для трансформаторов.
Для развития возобновляемой энергетики необходимо устранение ряда препятствий и бюрократических преград в отношении поставок импортного оборудования для реализации проектов. Кроме того, местные поставщики энергии «ожидают ежедневных прогнозов электроэнергии и рассматривают фотоэлектрические электростанции как угольные, несмотря на то, что солнечная генерация работает как прерывистый источник».
Все больше компаний заинтересованы в получении дешевой электроэнергии из возобновляемых источников и непосредственно от фотоэлектрической системы для снижения затрат на электроэнергию на своем производстве. Солнечная энергия уже сейчас дешевле местных тарифов на электроэнергию. В 2019 году тариф на электроэнергию составлял 34 тенге/кВтч (0,07 доллара США), в то время как заявка на вторую солнечную электростанцию «Акадырь» составляла 17 тенге (0,035 доллара США).
