Это гордое слово — монтажник!
Николай Анатольевич Арзамазов — ровесник треста «Дальэнергомонтаж» профессиональный энергостроитель. В 1971 году посте окончания Красноярс кого политехнического института по специальности инженер-теплотехник был направлен в распоряжение треста «Востокэнергомонтаж». По его словам, в карьере все было достаточно стандартно: мастер, прораб, начальник участка, начальник управления. И нескончаемая череда переездов с места на место и командировок на вводные объекты энергетики Восточной Сибири. А объекты эт и и в те годы — годы Всесоюзных ударных комсомольских строек — и сейчас у всех на слуху. Чего стоят только Красноярские ТЭЦ. где вводили по нескольку энергоблоков в год. мощные народно-хозяйственные объекты — Туза-асбест. Тува-кобальт. Братский ЛПК. Красмаш. Красноярский топливно-энергетический комплекс и многие другие, где труд энергомонтажников был востребован, что называется, и день, и ночь.
За плечами у Н.А. Арзамазова есть и объект атомной энергетики, по тем временам строго засекреченный Красноярск-26, где он приобрел опыт осо бо ювелирной и тонкой работы на монтаже оборудования атомных установок.
В 33 года стал во главе Красноярского монтажного управления. одного из самых мощных в тресте «Востокэнергомонтаж» — 1,5 тысячи человек в под чинении и самые ответственные участки работы.
В 1936 году, отдав ВЭМу 15 лет жизни и труда. Николай Анатольевич был на значен управляющим трестом «Дальэнергомонтаж», где опять же в этом году отметил круглую дату — 15 лет пребывания в должности его руководителя.
- Николай Анатольевич, что побудило Вас сняться с насиженного места, гремевшего на всю страну престижного Красноярска, и отправиться в Хабаровск, можно сказать, на край света?
- Да вспомните то время! Во-первых, руководитель такого ранга своей судьбой уже практически не распоряжался, так как он входил в обойму не только Министерства энергетики и электрификации СССР, но и ЦК КПСС. И надо отдать должное постановке кадровой работы в ту пору: случайных людей на высоких должностях практически не было, и лозунг «Кадры решают все!» методично воплощался в жизнь. Во-вторых, профессия энергостроителя тем и отличается от других, что не терпит оседлости — монтажники всегда в разъездах, тем более в те годы, когда вводных объектов, особенно в Сибири и на Дальнем Востоке, было пруд пруди. Ну и последнее: я сам по характеру человек рисковый, непоседа, предпочитаю движение и перемены и солидарен с теми, кто считает, что движение — жизнь.
Разговор со мной в министерстве и ЦК был предельно жесткий и короткий: «Предлагаем вам возглавить трест «Дальэнергомонтаж». На притирку и вхождение в курс дел четыре месяца. А там — посмотрим». Привезли «на смотрины» в Хабаровск к первому секретарю крайкома КПСС Алексею Клементьевичу Черному, познакомились. Надо отдать ему должное, проблемами энергетики Хабаровского края он занимался вполне профессионально, требовал жестко, но и помогал. В это время у меня были встречи с тогдашними руководителями города и его районов — Геннадием Сергеевичем Боровиком, Николаем Николаевичем Данилюком, Борисом Николаевичем Сусловым. С ними сложились деловые, партнерские отношения, а добрые человеческие продолжаются и по сей день.
- Какое хозяйство досталось новому руководителю и с чего Вы начали выполнять директивы партии и правительства?
- Хозяйство громадное и хлопотное — от Приморья до Магадана. И на каждой из этих территорий были вводные объекты энергетики, причем по нескольку в отдельно взятой. В Хабаровске это ТЭЦ-3, в Магадане — пиковая котельная на местной ТЭЦ, завершение монтажных работ на Сахалинской ТЭЦ, подготовительный период к монтажу девятого блока на Приморской ГРЭС, строительство энергообъектов в Комсомольске-на- Амуре, Амурске, Николаевске-на-Амуре и Советской Гавани. И этот перечень можно продолжать и продолжать, если учесть, что 80-е годы для монтажников ДЭМа были не только самыми напряженными, но и самыми плодотворными.
Честно скажу, что размах строительства тех лет оставил лично у меня в душе добрый след, неповторимое чувство гордости за свое дело, свою профессию.
Думаю, что со мной солидарны в этих чувствах и коллеги-управленцы, и тысячи монтажников ДЭМа. Представляете себе стройплощадку Хабаровской ТЭЦ-3? В пиковые, пусковые дни, а это стало нормой, здесь было занято до 1,5 тысячи человек, причем работы велись практически круглосуточно, без выходных. Стройка шла по каким-то своим, особым законам, и порой казалось, что не ты ею управляешь, а она тобой. Та же картина была и на Комсомольской ТЭЦ-3, Приморской ГРЭС, на других объектах, которые требовали одного — людей, людей и еще раз людей. По большому счету, без преувеличений и натяжек можно сказать, что на вводных объектах энергетики Дальневосточного региона работала вся страна: бригады монтажников ехали со всего Союза. Не случайно первой и главной задачей, которую передо мной поставили, было наращивание трестом собственного людского и технического потенциала. Московское начальство настаивало: «Хватит вам помогать! Берите стройки в свои руки и ведите их собственными силами». К началу 90-х годов эта задача была выполнена: коллектив монтажников с 1,5 тысячи вырос до 3,5. На местах были расширены управления треста, образовано управление в Комсомольске-на-Амуре. Не в обиду другим скажу, что в 90-е годы трест «Дальэнергомонтаж» был самой мошной и мобильной структурой в Дальневосточном регионе, которой по плечу было решение любых задач, причем не только в строительстве энергообъектов.
Я четко понимал: чтобы требовать от людей отдачу, надо им создать условия для работы. Этого принципа придерживался тогда, придерживаюсь и сейчас. Учитывая важность строительства объектов энергетики для развития народно-хозяйственного комплекса региона, руководители краев и областей шли нам навстречу и предоставляли жилье для монтажников. Но мы уже не хотели выступать в роли просителей жилья. Решили строить жилье сами, собственными силами.
В год строили по шесть-семь тысяч квадратных метров, что не всегда позволяла себе даже самая мощная специализированная строительная организация. Сегодня наши дома стоят, и в них живут наши люди в Хабаровске, Комсомольске-на-Амуре.
И в первую очередь я имею в виду тех, с кем работал и работаю. В тресте и до моего прихода была сплоченная, грамотная команда, мне оставалось только настроить эту команду на цели, поставленные перед трестом.
Главным инженером треста был С. Е. Пантелеев — очень толковый, грамотный человек, который на первых порах и ввел меня в курс дела. Сейчас он работает на Смоленской АЭС. Потом его заменил В. А. Глатоленков, приехавший из Казахстана по моей просьбе и имевший на своем счету такие гиганты энергетики, как Экибастуз, Карагандинская ТЭЦ. Ну а главным моим помощником был и сейчас остается Леонид Филиппович Гройсман, в то время заместитель управляющего трестом по экономике, хотя фактически был замом по производству. Он мне очень помог. Его конек — решение сложных технических задач, если брался «тащить» объект, то и дневал, и ночевал там, но доводил дело до конца. О Гройсмане в тресте легенды ходят. Подтверждение тому — и мой многолетний опыт общения с Леонидом Филипповичем. В час ночи завершалось очередное оперативное совещание на Хабаровской ТЭЦ-3, где определялись задачи на завтра. Выходим за территорию, чтобы ехать по домам. Вдруг Гройсман останавливается, что-то вспомнив, говорит: «Подожди минутку, я скоро». Возвращается обратно. Жду пять, десять минут, полчаса. Не появляется. Эта ситуация потом повторялась много раз, и я начинал понимать, что он по натуре своей такой человек, который погружается в работу с головой и обо всем на свете забывает.
Я благодарен судьбе, что она свела меня с такими людьми, как Валерий Владимирович Поладько, Петр Петрович Воронцов, Леонид Павлович Губриенко. Я искренне благодарен моим предшественникам на посту управляющих трестом — Н. Н. Плотникову, Н. В. Батищеву, Г. Н. Воронкову, В. А. Матевосову. Низкий им поклон и спасибо от всей души. И многие, многие другие — это не только и не столько мои коллеги по работе, это люди, чьими помыслами и делами создавалась энергетика Дальневосточного региона. В полной мере, без лишнего пафоса, я отношу это и к каждому монтажнику ДЭМа. Каждому!
Пик расцвета треста пришелся на 1985—1989 годы. Тогда мы вводили в эксплуатацию по 700 тысяч киловатт мощностей в год по всему Дальнему Востоку и строили грандиозные, без преувеличения, планы на перспективу. Именно в это время, обратите внимание на дату, принимается директивный план Министерства энергетики и электрификации СССР по введению энергообъектов в Дальневосточном регионе на период до 2001 года. Если бы он воплотился, то сегодня мы бы имели новые мощности на Приморской ГРЭС, Благовещенской и Южно-Сахалинской ТЭЦ, 4-й энергоблок на Хабаровской ТЭЦ-3, Бурейскую ГЭС в полном объеме и многие другие объекты, о которых остается только мечтать. Под это планировали увеличение численности треста до пяти тысяч человек, создание новых управлений. Но наступило время перемен, начался кризис, и строительство было полностью прекращено. Последний энергоблок на Дальнем Востоке был введен в эксплуатацию в 1990 году. Подготовленные к монтажу энергоблоки на Приморской ГРЭС и Хабаровской ТЭЦ-3 были разукомплектованы или пошли на запчасти. Горько, конечно, об этом говорить, как и рассказывать о бедственном положении ДЭМа в те времена. Начало 90-х до их середины для себя я определил так: годы безвременья, «мертвый сезон».
- Не было желания бросить все и уйти, открыть свое дело, ведь громадный опыт и знания позволяли сделать это?
- Нет, не было. Тревога была, сомнения и разочарования тоже были. Но чтобы все бросить и уйти — нет, этого не было. Ведь для меня энергомонтаж, ДЭМ, дэмовцы не просто слова — это главное в жизни, если не сама жизнь.
Хотя то, что сотворили в те времена «реформаторы» с энергетикой страны, иначе, как катастрофой, назвать нельзя. Созданная не одним поколением энергостроителей единая энергосистема фактически развалилась. Акционирование начали с «чистой» энергетики — ТЭЦ, ГРЭС, АЭС, — с того, что приносит прибыль, строительный же комплекс оставили фактически за бортом, исключили из общего списка. Несправедливость вопиющая!
Энергетики воспользовались плодами нашего же труда, прибрав к рукам энергообъекты, а нам оставив лишь кое-какую технику да базы, и то не все. По существу, это была не приватизация и акционирование, а грабеж средь бела дня. Тогда как по совести и по государственному следовало бы разделить акции поровну между энергетиками и строителями, чтобы сохранить долю нашего участия в единой энергосистеме.
Ну, что было, то было, и как у нас говорят, после драки кулаками не машут. Мы продолжали делать свое дело — вести ремонтные работы в интересах тех же энергетиков, искали другое применение своим силам. Аппарат управления треста сократился втрое — со 100 до 30 человек вместе с уборщицами и сторожами, реорганизации проводились и на местах. Поставили для себя задачу — децентрализовать власть, больше самостоятельности дать своим филиалам. А самим заняться вырабатыванием общих стратегических направлений. В те годы не чурались никакой работы, даже незначительной по сравнению с теми размахами, к которым привыкли раньше. Зачастую выполняли заказ в долг, по году-полтора не получая «живых» денег и рассчитываясь с монтажниками продуктами питания и ширпотребом. Больно было терять квалифицированные кадры. Главной целью стало одно — сохранить хотя бы костяк коллектива, не растерять профессионалов. Как ни парадоксально, но мы пришли к выводу, что самые необязательные заказчики — это наши «родные» энергетики. Несмотря на то, что и тогда, да и сейчас, они жили побогаче нас, рассчитываться по счетам не спешили, великодушно «прощали» нам свои долги. Более того, переманивали посулами больших денег и наших людей. Посмотрите, ведь сегодня в ремонтниках у энергетиков «ходят» наши бывшие монтажники. В то время мы потеряли более тысячи человек, коллектив сократился с 3,5 до 2,0 тысячи человек. За ложными лидерами и их сладкими посулами уходили целые коллективы. Например, в то время мы перевели в Хабаровск Магаданское монтажное управление, так как там не было объемов работ. Расселили д ля начала специалистов в малосемейном общежитии, передали производственную базу, позднее был построен жилой дом. А в самое трудное, тяжелое для ОАО «Дальэнергомонтаж» время руководители этого управления вместе с коллективом перешли в «Хабаровскэнерго». Да бог с ними, зла на них мы не держим — время было такое, и каждый выбирал свой путь.
Началом медленного, но верного роста я считаю 1997 год. Положение стабилизировалось, люди определились с целями и задачами, а главное — сохранился стабильный и мобильный коллектив, который верил в свои возможности. По большому смету, за эти годы произошла революция в нашем мировоззрении: хватит работать на лялю, надо работать на себя с пользой для других.
В 1998 году создали в Хабаровске собственную структуру — дирекцию, под началом которой сосредоточили более 400 рабочих. Заключили договоры на обслуживание местных теплоэлектроцентралей, котельных муниципальных образований в краях и областях региона. Возникла, например, нештатная ситуация в том же Охотске — через день-другой наши монтажники уже там. То есть мы оказались востребованы, так как за нами были опыт, квалификация и профессионализм.
Подключились к краевым ведомственным объектам комму нального хозяйства, работали на железной дороге до Тынды, монтировали котельные. Не скрою, для такого мощного предприятия, каким является ДЭМ, это был шаг назад, но это и позволило выстоять в трудные времена, не развалиться. Более того, поиск новых путей приложения своих сил позволил нам не только смело браться за новые проекты, но и значительно расширить сферу своей деятельности. Да, мы создали почти всю энергетику в регионе, но теперь наша заслуга есть и в газификации Дальнего Востока. Проложили газопровод Комсомольск-на-Амуре — Амурск — Солнечный. Являемся гене ральным подрядчиком его строительства на Эльбан, а в перс пективе — на Хабаровск и в Приморье. Перевели на газ с де сяток котельных ведущих промышленных предприятий и муниципалитетов. Прошлым летом приступили к строительству магистрального газопровода протяженностью 420 километров н а Камчатке. Начали возведение Мутновской геотермальной станции — уникального даже по нынешним временам объекта. Финансирует строительство Европейский банк реконструк ции и развития, за нарушение сроков — санкции, штраф. Сло вом, все как принято в международной практике. И многолет ний опыт работы с опережением графиков оказался для нас
Участвуем мы и в строительстве Бурейской ГЭС. Вот где работать одно удовольствие; все кипит, огромное число лю дей, техники. Подобной стройки в России сегодня нет. В перспективе у коллектива ДЭМа - участие в освоении Сахалинского шельфа. Можем самостоятельно, а можем и совместно с зарубежными компаниями. От американцев, кстати, такое предложение поступило. Работы хватает везде, и мы уверенно смотрим в будущее.
- Николай Анатольевич! И Ваш опыт, и те задачи, которые ДЭМ решал и решает, позволяют мне задать вопрос: как Вы оцениваете состояние и перспективы развития энергетики региона, Хабаровского края в частности?
- Хотя конца света и в прямом, и в переносном смысле не предвидится, тем не менее, без решения ряда задач энергетике не выжить. Серьезнейшей проблемой является физическое и моральное старение оборудования. Как я уже говорил, последний энергоблок в Дальневосточном регионе был введен в 1990 году. За 11 последних лет — ни одной серьезной стройки. Тогда как по существующим нормативам энергетическое оборудование должно надежно работать в течение 10—12 лет. Напомню, что основные объекты энергетики у нас вводились 15—20 лет назад. А это значит, что сегодня мы подходим к той черте, за которой большинство энергоблоков из-за старения в ближайшие годы будут работать в зоне серьезного риска аварий. Это не может не вызывать тревогу. Продление сроков эксплуатации станций с заменой крупных узлов вроде бы дешевле, чем строительство новых, но это не решает кардинально проблемы экономии топлива и повышения КПД станции, тогда как за рубежом ставка делается именно на перспективные теплоэнергетические технологии. Ввод в эксплуатацию на полную мощность Бурейской ГРЭС в 1,5 тыс. МВт снимет значительную часть нагрузок с энергосистем Приморья и Хабаровского края, снизит тарифы на электроэнергию. Но проблемы тепла не решит, так как его вырабатывают теплоэлектроцентрали. К сожалению, сегодня, по нашей бедности, мощности на станциях предполагается менять вроде бы на новые, но уже изжившие себя агрегаты, тогда как жизнь требует других, нестандартных подходов.
Слева направо: в 1-м ряду — С.М. Хаимович, П.П. Воронцов, Н.А. Арзамазов, Ю.М. Мозолев, А.А. Мухортое, А.А. Трондин;
во 2-м ряду — М.А. Новик, К.В. Краснолобов, В.К. Кичкильгеев, В.Н. Сергеев, П И. Муховиков, А.А. Подолянко, С.Г. Медведев, А.А. Коледов, В.С. Беляев, Е.Н. Кичкильгеев
Будущее — за парогазовыми машинами, экономичными и высокоэффективными, которые позволяют на том же количестве топлива получать в 1,5—2 раза больше электричества и тепла. С приходом газа в Хабаровск и Приморье частично удастся уйти от ТЭЦ и развить малую теплоэнергетику на базе мобильных и экономичных квартальных котельных. Газ позволит значительно удешевить тепло- и электроэнергию, что сразу же отразится на работе предприятий и благосостоянии населения, позволит избавиться от золоотвалов, чище станут города, и жить в них будет намного комфортнее, чем сейчас.
Руководители Хабаровского края это понимают и делают все возможное, чтобы как можно быстрее приблизить такую перспективу. И губернатор края Виктор Иванович Ишаев, и его первый заместитель, курирующий вопросы энергетики, Юрий Федорович Матвеев очень четко представляют себе те проблемы, которые встанут перед нами в будущем.
В Хабаровском крае, как ни в каком другом соседнем с нами, эти задачи решаются грамотно и комплексно. И подход к этому, уж поверьте мне, мало чем отличается от того, который был в прежние времена. И это правильно, так как речь идет не столько о выживании предприятий и населения, сколько об их дальнейшем существовании и развитии Дальнего Востока. Так что впереди у нас — непочатый край работы, и очень здорово, что мы сумели, несмотря ни на какие трудности, сохранить свой потенциал.
- Николай Анатольевич, по всему видно, что Вы человек целеустремленный, не только переживаете за то, что делаете, но и живете этим делом. Что для Вас значит профессия под названием монтажник?
- По-моему, монтажник — это не просто профессия, это — состояние души. В нашей среде мало случайных людей, да и монтажниками не становятся случайно. Помните фильм «Высота», где в роли монтажника-высотника снимался Николай Рыбников? И известную песню из этого фильма? «Не кочегары мы, не плотники, да! И сожалений горьких нет. А мы монтажники-высотники, да! И с высоты вам шлем привет». Пафос, романтика тех лет и строек, по-моему, в фильме переданы достаточно хорошо, и на них выросло не одно поколение монтажников. Но отвлечемся от лирики: за внешней стороной с романтическим оттенком у нашей профессии есть и другая — это тяжелый, сложный труд, бесконечные командировки, неустроенность быта и работа в зоне повышенного риска.
Наш регион 15—20 лет назад представлял собой огромную стройплощадку, бригады монтажников кочевали с объекта на объект, складывались сплоченные, спаянные коллективы по армейскому принципу — с кем бы я в разведку пошел.
По молодости, на институтской практике в 60-е годы мне довелось работать в знаменитых бригадах монтажников, подручным, естественно. До сих пор помню слова старого опытного монтажника: «Запомни, сынок! Мы — Рексы! Все разорвем». Как я понял — любую преграду преодолеем, любую задачу выполним, любую проблему решим. Надо сказать, что опытные монтажники — это колоритные, интереснейшие люди, за каждым из которых своя история.
Н. А. Арзамазов и Н.П. Муховиков на стройплощадке Мутновской ГеоЭС. 2001 г.
В годы массового строительства энергообъектов, в годы Всесоюзных ударных строек многое в нашей профессии было замешано на романтике и энтузиазме. Сегодня же на смену им должны прийти высокий профессионализм и качество. Нам крайне необходимы новые люди, новые кадры с новыми идеями и помыслами. В ближайшее время намереваемся пройти аттестацию и получить сертификат качества в Госстрое России, а на будущий год — аттестоваться уже по международным стандартам, пригласив к себе серьезных экзаменаторов из-за рубежа — Франции или Германии.
А отсюда и делайте выводы — кто он, современный монтажник. Жизнь меняется, как и требования, которые она предъявляет к нам, к нашей профессии. Одно оставалось и остается неизменным и незыблемым: города должны быть светлыми и теплыми, линии электропередачи — поющими, по сотням километров газопроводов газ должен бесперебойно поступать на предприятия и в квартиры. Мы многое сделали в решении этих задач. Это наша заслуга, это наша биография, это наша история.
